Долгое прощание с лысенковщиной 

Лысенко и математика

В 1928 г. Лысенко изучал влияние температурного режима на продолжительность вегетативного периода у растений, путём осуществления контроля за температурой перед их посевом. Лысенко попытался вывести алгебраический закон, выражающий это соотношение.

В статье, опубликованной в 1928 г. и называвшейся "Влияние термического фактора на продолжительность развития растений", Лысенко представил формулу, по которой можно было определить количество дней, необходимых для предварительной обработки семян: N=A₁/(B₁-t₀), где B₁ - максимальная температура, которая может существовать "без предварительной обработки"; A₁ - количество дней, необходимых для завершения фазы развития растения, t₀ - средняя дневная температура.

Эта статья, опубликованная, как уже говорилось, в 1928 г. является единственной из известных мне, в которой бы Лысенко пытался использовать пусть простейшие, но всё же математические методы в своем исследовании.

И это рискованное начинание было вскоре подвержено суровой критике. В своей статье "К вопросу о сумме температур как сельскохозяйственно-климатическом индексе" А.Л. Шатский подверг Лысенко критике за "огромную ошибку", выразившуюся в попытке последнего свести всю сложность отношений между растением и средой к "физической истине", которая в лучшем случае может быть описан только статистически" [См. "Труды по сельскохозяйственной метеорологии", 1930, 21(6), с.261-263]. Впервые обсуждая приведенную выше формулу, выдающийся специалист в области физиологии растений Н.А. Максимов отмечал, что она представляет "большой интерес", но основана на "слишком малом количестве экспериментов и нуждается в дальнейшей проверке".

В последующие годы Лысенко с крайней антипатией относился к любым попыткам использовать математический аппарат для описания биологических законов. Весьма вероятно, что хотя бы отчасти неприязнь Лысенко к математике объяснялась как раз тем, что он подвергся критике за высказывания в той области, которая представлялась ему, тогда еще совсем молодому человеку, чувствующему себя в ней по крайней мере неуверенно, достаточно унизительной.

Чувство неполноценности, испытываемое Лысенко перед лицом математики, отмечалось в последующее время многими авторами. К.Зиркл предполагает, что Лысенко был жертвой комплекса неполноценности: "Будучи не в состоянии справиться даже с простейшей математикой, Лысенко очень сильно обиделся на нее и осуждал, поэтому всякое применение математики в биологии.

Поскольку он приравнивал всю генетику к отношению 3:1, то совершенно очевидно, что он не мог понять практически ничего в современном ее развитии, и этот комплекс неполноценности заставлял его обижаться на факт самого существования науки, которая являлась причиной такого положения. (Zirkle C., ed., Deaht a Science in Russia. Philadelphia, 1949. р.96). Статья 1928г. представляет собой попытку Лысенко занять свое место в академической биологии; эта попытка встретила резкий отпор" [7, стр.108].

Итак, первая же попытка применения математического аппарата в описании результатов биологического исследования оказалась для Лысенко и последней. Все дальнейшие его работы, публиковавшиеся в основном в журналах "Яровизация" и "Агробиология", в которых он был главным редактором (а общее количество его публикаций вместе с книгами содержит несколько сотен наименований), не содержат даже намёка на попытку применения математики в анализе результатов исследований.

Эта патологическая боязнь математического аппарата была не случайна, Лысенко догадывался, что применение математических методов может опровергнуть декларируемые им утверждения. Ниже мы покажем, что его опасения были не беспочвенны и подчас именно это и происходило. "В ряду вопросов, получивших идеологическое звучание в связи с "делом Лысенко", был вопрос о вероятности и причинности. ...Как отмечают исследователи, необходимость подхода к проблемам генетики с точки зрения вероятности объясняется по существу, теми же самыми причинами, что и необходимость использования статистики вероятностей в квантовой механике. Таким образом, все те вопросы (включая вопрос об "отказе от причинности"), которые возникали в квантовой механике, обсуждались также и в связи с генетикой; в последнем случае к этим проблемам примешивалась еще и обида Лысенко на математику" [7, стр.142].